Произошло это в мае 1990 года, тогда я, как только что
уверовавший в Бога, пытался приучить себя ходить в храм. Ходил по
пятницам вечером, потому что мне казалось, что это самая короткая
служба. На более пространные службы я не ходил – сил стоять не хватало.
Однажды, у себя в гараже, я хотел самостоятельно поставить
отремонтированный редуктор заднего моста в мой старенький Москвич 412.
Поставил упоры под колеса, заднее левое колесо снял, а под рессоры
подставил доски 70 х 30см, под заднее правое колесо поставил домкрат.
Все тщательно проверил и тут вспомнил, что забыл поставить аккумулятор
на зарядку. Соединил провода зарядного устройства с клеммами, включаю, и
тут же сгорает предохранитель. Меняю его и снова включаю.
Предохранитель снова сгорает. Проверяю напряжение в сети – нормальное.
Ставлю «жучек» вместо предохранителя, но и он тут же сгорает. У меня
возникают сомнения: может я что – то делаю не так как должно, но я так
регулярно подзаряжал свой еле живой аккумулятор, что действовал
буквально автоматически. Я сверил метки на клеммах зарядного устройства с
клеммами на аккумуляторе и, убедившись в правильности подключения, на
всякий случай протер поверхность аккумулятора с подозрением, что, может
по грязной поверхности ток накоротко замыкает электрическую цепь, но всё
было напрасно.
Предохранители и «жучки» горели, начали
гореть и провода, идущие от зарядного устройства к аккумулятору. Я
выключил «зарядник» и решил этим заняться попозже, прежде разузнав у
специалистов о возможных причинах такого непонятного явления. Итак,
основательно закрепив машину упорами, я стал наклоняться под крыло
заднего правого колеса, чтобы придвинуться к месту установки редуктора.
Почему – то, в этот самый момент я почувствовал какое – то необъяснимое
беспокойство, даже страх, что – то настораживало!
Я снова обошел всю машину и
проверил надежность креплений. Придраться было не к чему, тем более, что
делал это профессионально будучи профессионалом в вопросах техники
безопасности. Никакой причины бояться не было. Но я и во второй раз не
смог даже под крыло машины просунуть голову, не говоря уж о продольной
оси, где должно было устанавливать редуктор. Я не мог себе объяснить,
чего я боюсь, что это за странное чувство, которое я не могу преодолеть,
но которое навевает на меня панический страх, и я не могу его
преодолеть, чтобы выполнить эту простую операцию установки редуктора.
Я уже стал себя ругать за
мнительность, я не видел даже малейшей причины для своих пугающих
ощущений, но и пересилить этот страх я тоже не мог. Сидя на корточках и
упираясь в стену гаража спиной, я просчитывал все возможные варианты
возможной неустойчивости машины и вновь убеждался, что таковых нет
вообще! Я был в полном недоумении. Вдруг в голове, как бы в памяти или в
воображении стало звучать хоровое пение. Пели идеально. Такое ощущение,
что поет не хор, а один человек, но пение умиленное, чистые девичьи
голоса и поют с церковным напевом, но как то странно повторяют одну и ту
же фразу: «Дмитрий Солунский, моли Бога о нас, Дмитрий Солунский, моли
Бога о нас, Дмитрий Солунский, моли Бога о нас».
Ну всё, - думаю, - хватит, надоело,
поют одно и тоже как на заевшей старой пластинке, надо выкинуть это из
головы и включить Аллу Пугачеву! Потом, вдруг, начинаю с сомнением
рассуждать: поют как в церкви, тем же напевом, может и пусть поют,
потерплю, в этом ничего плохого нет.
И они снова запели: - «Дмитрий
Солунский, моли Бога о нас»
Они успели пропеть только два или
три раза, и моя машина стала крениться на бок от меня и рухнула с
домкрата и досок, уткнувшись левым боком в снятый левый задний баллон,
стоявший у стены. Видя это падение, я представил, что было бы со мной,
если б я оказался в этот момент под моей машиной! Я бы даже не смог
крикнуть, будучи сдавленным этой грудой металла, ведь я хотел проползти
на коленях к месту установки редуктора.
Через пять гаражей от моего я нашел
людей, разговаривающих «о жизни» с пивом и громко включенном
радиоприёмнике. Было ясно, что они ни за что бы не услышали моего вопля
из под машины. Я был бы обречен на смерть от удушья.
Выправив машину с помощью двух
домкратов, закрыл гараж и побежал в храм, куда я с некоторых пор стал
ходить. Спрашиваю у батюшки – кто такой Дмитрий Солунский? Он отвечает,
что есть такой мученик, мы ему молимся, когда освящаем воду, но больше
ничего не смог о нем рассказать. Пошел в собор, там спрашиваю у одного,
другого, третьего священника – никто не знает ничего о св. Димитрие.
Только в 1993 году, будучи в Троице
– Сергиевой лавре, купил подарочный экземпляр жития святых за октябрь
месяц и там нашел житие Димитрия Солунского.
В 1999 году, когда наша дочь должна
была родить долгожданного ребеночка, которого мы единогласно хотели
назвать Илией, роды по непонятным причинам затянулись. Я пытался
молиться за неё, но ничего не приходило в голову – как молиться, кому?
Хотел помолиться её небесной покровительнице – Ксении Петербургской. Уже
встал на колени перед домашним иконостасом, но тут взгляд упал на икону
св. Димитрия. Меня словно прорвало, молитва сама потекла, слезная,
искренняя, настоящая. В роддом я ехал с уверенностью, что родится
мальчик, и мы его должны назвать в честь Димитрия Солунского. Зять с
моим мнением согласился сразу, а вот дочь ещё неделю ворчала за это
быстрое переименование её ребенка, но всё равно уступила.
В третий раз Св. Димитрий помог
избавиться от бесовского плена. Я уже тогда работал в храме водителем.
Попался на мечтании злого дела, не хочу говорить какого. Мое мечтание
переросло в такое жуткое желание совершить это злое дело, что я уже не
мог этому сопротивляться. Я понимал умом, что этого делать нельзя, но я
как марионетка в руках беса неуклонно к этому приближался. Я пытался
молиться: читал «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся», «Да воскреснет
Бог..» ничего не помогало! Наконец я стал мысленно кричать: - Дмитрий
Солунский, помогай! И тут же получил свободу от бесовского плена.
У нас в родне нет никого с именем
Димитрия и я не знаю почему именно он помог мне. У нас, правда, хотели
построить храм в его честь, но в 1991 году, когда храм уже был построен,
его освятили в честь пруп. Серафима Саровского, потому, что были
обретены его мощи. Впоследствии в честь Димитрия Солунского назвали храм
в пригороде, в Турланской экспедиции, переоборудовав почту под храм.
Ещё интересное совпадение было в
1991 году. Во время вечерней службы в честь Димитрия Солунского,
подходит ко мне наша дальняя родственница и просит за свою подружку,
которая умирая, попросила чтобы псалтирь по ней читал я. Я этого еще ни
разу не делал и не знал как это делается. Стал спрашивать у своих
бабушек на клиросе, а мне одна из них говорит: на каждой «славе» читай
какую-нибудь молитву за упокой, вот и всё правило. Я не мог так
безответственно отнестись к первому своему молению за покойника,
поэтому, будучи дежурным в кабинете управляющего строительным трестом в
«красный день календаря – 7 ноября», я стал сочинять свою молитву, взяв
за основу обычную молитву с молитвослова об упокоении. Просидел почти
два часа. Чувствую, что я не смогу ничего более лучшего придумать,
достал с пакета книжку «Житие старца Серафима» с надеждой почитать до
конца своего дежурства – до 24 часов, а потом уже со спокойной совестью
ехать читать псалтирь. Открываю книжку на закладке и вдруг читаю такие
слова батюшки Серафима: -«А я за покойников молюсь так:» и предлагает
свою, святую молитву. Я от неожиданности сполз на колени и из глаз
потекли слезы. Думаю, что и здесь не обошлось без помощи Димитрия
Солунского.
Простите меня, если написал не
грамотно и эмоционально, просто каждый раз, вспоминая всё это, невольно
переживаю всё заново и каюсь, что не достаточно благодарю Св. Димитрия
за всю его милость, проявленную ко мне грешному.
06.05.2011 г.
Владимир Домкин
г. Шымкент (Чимкент), Казахстан.